1946/November/6/ru

Поиск Главы Editorial 1938 1939 1940 1941 1942 1943 1944 1945 1946 1947 1948 1949 Epilog Anhang Chronik 40–45 Январь Февраль Март Апрель Май Июнь Июль Август Сентябрь Октябрь Ноябрь Декабрь Eine Art Bilanz Gedankensplitter und Betrachtungen Personen Orte Abkürzungen Stichwort-Index Organigramme Literatur Galerie:Fotos,Karten,Dokumente Chronik 45–49 1. 2. 3. 4. 5. 6. 7. 8. 9. 10. 11. 12. 13. 14. 15. 16. 17. 18. 19. 20. 21. 22. 23. 24. 25. 26. 27. 28. 29. 30. 31. Erfahrungen i.d.Gefangenschaft Bemerkungen z.russ.Mentalität Träume i.d.Gefangenschaft Personen-Index Namen,Anschriften Personal I.R.477 1940–44 Übersichtskarte (Orte,Wege) Orts-Index Vormarsch-Weg Codenamen der Operationen im Sommer 1942 Mil.Rangordnung 257.Inf.Div. MG-Komp.eines Inf.Batl. Kgf.-Lagerorganisation Kriegstagebücher Allgemeines Zu einzelnen Zeitabschnitten Linkliste Rotkreuzkarte Originalmanuskript Briefe von Kompanie-Angehörigen

GEO INFO
Магазин 19				положение еще неизвестно
Месторождение возле скотобойни
Здания (завода им. Калинина)
Льнокомбинат
Тилеярд				положение пока неизвестно
см. также Попытки локализации и обзорную карту

6-8 ноября. Красная Октябрьская революция, как обычно, праздновалась с размахом. Для нас это означало лишь усиление охраны.

Оцененная Открытка Красного Креста из советского плена.

Открытки Красного Креста теперь могут содержать только 25 слов. Разумеется, текст будет подвергнут цензуре. Информация о местонахождении, состоянии здоровья (если оно плохое), весе и все негативное удаляется (см. рисунок). Неприятные письма просто выбрасываются. Эту работу также выполняют товарищи из «Антифа». Почта разрешена только из Германии и Австрии. Почта из других стран не передается. Товарищи из «Антифа» не умеют читать на иностранных языках. Я писал 11 раз. Из них домой пришло 9 открыток. Срок доставки до полугода.

Плохих работников собирают в специальную бригаду. Этой бригаде дается норма, которую она должна выполнить, иначе рабочее время просто продлевается. Это и есть принудительный труд. Продление рабочего дня, сокращение перерывов, работа на улице при температуре -40°C, использование дистрофичных работников и бесчисленные другие нарушения Женевской и Гаагской конвенций происходят постоянно.

У нас в лагере есть большая группа венгров. Они хитрые ребята, ленивые и хитрые. Однажды, когда пришла их очередь чистить картошку вместе с нами, они сначала не явились, пока мы, наконец, через полчаса не привели их. И тогда они начинают чистить, отрезая шестью короткими движениями столько картофеля, что остается только маленький кубик. Наша ругань их не пугает. Они заканчивают свою работу так же быстро, как и мы, но в результате получается, как минимум на одно ведро картошки меньше. Однако этим дикарям пофиг. Они хорошо ладят с местным населением за пределами лагеря, а также проявляют большую ловкость в воровстве, чем мы, поэтому у них всегда больше еды. Я думаю, что венгры и русские являются родственными душами, и это облегчает взаимоотношения между ними.

Атмосфера в лагере неприятная. Существует слепая ненависть «немецкого» руководства лагеря к нам, офицерам. Это относится и к некоторым простым солдатам (в оригинале используется слово Landser). Когда я однажды в умывальнике сделал одному из них замечание за то, что он обрызгал меня, он ворчал: «Тебе больше нечего сказать!». Уходя, он встречает в дверях русского новобранца и буквально щелкает перед ним каблуками! Вот это немец! - Есть (помимо ненависти со стороны некоторых русских) непонимание русскими нашего менталитета. Это не всегда злонамеренно, но это раздражает. Они (русские) ужасно подозрителены и лишены чувства юмора. Они запрещают ныне популярную песню-хит «Barcelona, du allein (ты одна)...», потому что Испания - фашистская диктатура. Когда Опалев, офицер из штаба русского лагеря, услышал, что нам надоел плен, он сказал, что ничего не понимает! Он пьет шампанское как лимонад и одеколон как шнапс. Мы должны есть, как он: сухой хлеб с супом. (Так едят русские). В его глазах люди с двумя костюмами - уже капиталисты. - В пайке постоянные обманы. Картошку надо есть лопатой, а не вилкой, чтобы как можно больше песка попало на весы. Потом он прогоняет немецкого пайщика, который должен был проверять взвешивание, потому что тот пожаловался, что Иван поставил ногу на весы и положил на них камень.

Карточки Красного Креста выдают каждые 4 недели, согласно нормативам - но их не хватает на всех!

Зарплату, которой и так манипулируют в меньшую сторону, часто не выдают. Тогда нам говорят, что ее переведут на заблокированный счет и выплатят, когда нас освободят!

Нам выдают зимнюю одежду, но взамен забирают наши зеленые мундиры вермахта.

Нам разрешают писать письма, но их часто не пересылают.

В нашем доме есть водопровод, центральное отопление и электричество, но они часто не работают.

И... и... и...

Последовательно реализуя социалистический эгалитаризм, в Советском Союзе (за исключением мусульманских государств) радикально осуществляется женское равноправие. Женщины выполняют ту же тяжелую работу, что и мужчины. Но бригадирами женских бригад являются в основном мужчины.

Магазин 19. На этом складе хранится зерно. Большие штабеля мешков, полные картофеля, проса, муки и многого другого. Реже - несколько мешков сахара и тому подобное. Наша работа заключалась в разгрузке грузовиков, которые привозили сюда эти товары с товарного двора, и погрузке других грузовиков, которые затем снова развозили эти товары по отдельным государственным магазинам в городе. Работы было не так уж много. Русские охранники иногда ускользали, и русский начетчик тоже не всегда присутствовал. Когда у нас была возможность, мы, конечно, откладывали часть пайка для себя. Каждый опытный пленный готовится к таким случаям. Мешки всегда должны быть плотными и без дыр. Также полезно всегда иметь при себе небольшой мешочек. В настоящее время по этой команде я всегда ношу с собой столовую ложку с отломанной ручкой. Ее легко хранить, и с ее помощью можно взять ложку из открытого мешка с мукой и положить ее в рот, например, когда вы проходите мимо. Если бы вам пришлось делать это вручную, вы бы быстро измазали руку и рот и были бы преданы. То, что мешок с мукой открыт, объясняется тем, что он «случайно» упал во время разгрузки и разорвался. Есть и другие методы, но нельзя делать это часто, потому что начштаба не дурак.

В другом случае в другой части мы заранее договорились с начальником: Мы ничего не будем красть (на немецко-русской тарабарщине это называется «заппзерапп»), а взамен он нам что-то добровольно отдаст в конце. Но не все нацболы были такими филантропами, и часто случалось, что тебя били, если ты попадался на «заппзерапп». Повсюду было много воровства, и у русских, и у немцев. Это было похоже на эпидемию. Один товарищ даже рассказывал мне, что немецких военнопленных выстраивали с автоматами перед продовольственным магазином, потому что русские слишком много воровали.

Однажды мы разгружали товарный вагон на подъездном пути пассажирской станции. Среди товаров был мешок кишмиша. Пока один из нас нес тяжелый мешок, я отошел в сторону, чтобы помочь поддержать груз. При этом я ткнул пальцем в имеющееся отверстие, чтобы достать несколько кишмишей. Но кишмиш был немного замерзшим и твердым, поэтому я сломал ногти. Вряд ли это стоило того ради нескольких кишмишей, которые мне удалось достать. Кроме того, это была рискованная затея, потому что при погрузке таких сокровищ, как сахар, всегда много сторожевых псов (которые, кстати, все надеются урвать что-нибудь для себя).

На большом складе мы складывали мешки с просом. Из открывшегося мешка мы в свободные минуты наполняли свои сумки. Я наполнил свой рюкзак и как можно незаметнее прошел перед воротами, чтобы положить его в стоящий там грузовик. Рядом с грузовиком стоял наш монгольский охранник. Я подмигнул ему и спрятал рюкзак в угол. Монгол улыбается. Когда мы садимся в грузовик, чтобы ехать домой после окончания работы, моей сумки уже нет. А монгол все еще улыбается, негодяй!

У Бенно (фон Кнобельсдорфа) был другой метод. Он просто позволял рассыпанному просу стекать в его войлочный сапог, а именно в правый. В конце работы охранник вдруг заставил нас выстроиться в шеренгу и сесть. Мы должны были снять сапоги и вывернуть их наизнанку. Бенно снял (пустой) левый. Иван хочет посмотреть и второй. Бенно снова надевает левый и хочет встать, но русский заставляет его снова сесть. Бенно садится и снова снимает левую. Иван ничего не понял. Так Бенно перешел в лагерь с немного распухшей правой ногой.

Мы погрузили мешки с картошкой. Тем временем мы устроили за складом кострище, над которым висели наши столовые наборы, наполненные картофелем. Но начальник склада обнаруживает их как раз в тот момент, когда мы собираемся проверить, сварились ли они уже. Как разъяренный бык, Иван прибежал, пиная по столовым банкам, как по футбольному мячу, так что они разлетались во все стороны. Затем он обеими ногами затаптывает огонь и бросается на Ганса Зельхайма, избивая его, как дикарь. Ганс разворачивается и убегает. Русский за ним. Остальные возвращаются в зал, несколько подавленные потерей нашей трапезы. Пока мы все еще стоим вместе в недоумении, со стороны входа в зал раздается громкое «Привет, Камерати!». Мы оборачиваемся и в недоумении смотрим на Ганса Зельхайма и наставника, которые идут к нам рука об руку. Они смеются и машут руками. Меньше минуты назад русский еще яростно избивал его, а теперь он держит его на руках и смеется! Вот он, русский менталитет! Я несколько раз сталкивался с такими внезапными переменами настроения. Они могут быть смертельными, если русский пьян и вооружен..

За складом лежит длинный конец телефонного провода. Всегда можно использовать что-то подобное, и я сворачиваю его. Потом я замечаю, что он слишком длинный, и Ханс Зельхайм, который стоит рядом со мной, говорит: «Почему бы тебе не оторвать кусок?». Я так и делаю. Вечером в лагере он говорит мне: «Сегодня ты совершил диверсию», и когда я непонимающе смотрю на него, он продолжает: «Провод был телефонный. Я его еще раньше снес!».

Некоторые места событий по данным расследования ред.: Клуб (лагерь) - 3-этажные заводские дома - кладбище - завод «им. Калинин» - железнодорожный путь между лугами - скотобойня (аэросъемка авг. 43)

Мы разгружаем поезда с торфом на западной окраине города. Товарные составы останавливаются здесь, и мы просто сбрасываем куски торфа слева и справа на открытую луговую землю. Все это, конечно, своими руками. С нами работает бригада осужденных женщин и девушек. Когда мы жалуемся, что сидим здесь уже 2 года, они только смеются. 2 года - это совсем недолго. После 5 лет было бы тяжело, но 2 года? Ничево!

Недалеко от трассы начинается огороженная территория скотобойни. Мы видим, что время от времени открывается дверь, кто-то выходит и снова заходит. У некоторых людей нюх на то, где можно что-то достать или где можно раздобыть что-то съедобное. Я немного научился этому. Поэтому я пробираюсь к дому через дыру в проволочном заборе, пока не доберусь до двери. Здесь мне не приходится долго ждать. Из двери выходит крепкая девушка в заляпанном кровью резиновом фартуке. Я робко протягиваю ей свою аптечку. Она без слов берет его из моих рук и уходит. Через некоторое время она возвращается и с бесстрастным лицом возвращает мне мою кухонную утварь, наполненную свежей теплой кровью. Я ухожу с дружеской благодарностью. Снаружи бойни, за залом, мы поддерживаем огонь, на котором сразу же разогреваем кровь в столовой посуде. Через несколько минут у нас уже целая столовая, полная свежей кровяной колбасы. Некоторые берут ее с собой в лагерь, чтобы продать там. Позже я снова несколько дней работал на этой скотобойне, но уже в административном здании. Там нас тоже кормили в полдень в столовой, но мы сидели одни за столом, отдельно от русских.

Строим разрушенное здание (текстильного комбината?). Трехэтажный дом уже закончен до стропильной системы крыши. Осталось сделать только стропильную ферму и небольшие кладочные работы. Я - бригадир бригады неквалифицированных рабочих. Мы таскаем кирпичи, по 3-4 штуки за раз, на своих плечах, поднимаясь пешком на 3 этажа. Это тяжелая работа, но мы делаем ее как можно медленнее. Начальник - гад. Поскольку у него нет часов, он всегда спрашивает меня, который час. Но хотя я всегда называю ему правильное время, он всегда заставляет нас работать на 1/4 часа дольше, потому что он, естественно, снова подозревает, что я ему вру. В результате мы действительно обманываем его, и не только со временем. Поскольку он не разрешает нам покидать огороженное рабочее место (что тоже не разрешается), я все чаще ускользаю. Как бригадир, я не обязан работать, но мне запрещено покидать рабочее место.

Флигель тоже трехэтажный. Поскольку перегородка между двумя домами на чердаке еще не заложена кирпичом, можно легко забраться на чердак жилого дома. Однажды я так и сделал, чтобы осмотреться. На дощатом полу чердака слой гари толщиной 10 см. Но половицы неплотно прилегают, и через щели я могу заглянуть на кухню, где хозяйка возится с плитой. Интересно, почему она не замечает тихую струйку гари, падающую через щели на пол кухни? Или она привыкла к этому?

Я стащил несколько досок и забираюсь обратно через чердак соседнего дома на лестничную площадку. Здесь, начиная с 3-го этажа, я стучусь в двери всех квартир и предлагаю свои доски по минимальной цене, как специальное предложение. Но никто не хочет их брать. Наверное, они получают слишком много таких предложений. Наконец, одна женщина на первом этаже сжалилась надо мной и дала мне за них 4 картофелины.

Через несколько дней я снова пробую с бревном длиной 2 м и диаметром 15 см. Но на этот раз я бегу через двор в соседний квартал, всегда укрываясь. Но и здесь мне везде отказывают. Я просто вынужден оставить бревно в коридоре..

Ганс обнаружил табачный магазин недалеко от фотомагазина (см. ниже), всего в 100 метрах дальше по той же улице. Там были очень дешевые сигареты и дешевый табак. Он держал это в секрете и делал в лагере хороший бизнес с небольшой наценкой. Потом, когда он заболел, он открыл мне секрет и рассказал, где находится магазин. Теперь я привозил оттуда товар, и всегда сразу полный рюкзак. Один раз пришлось немного подождать, пока я уложил многочисленные пакеты в рюкзак и рассчитался с женщиной. Тем временем образовалась очередь из 6-7 человек. Но они не сказали ни слова и терпеливо ждали, пока я закончу, хотя, конечно, узнали во мне военнопленного.

В лагере у Ганса был ландсер, который продавал сигареты за него, за 50% долю. Я хотел зарабатывать все сам и продавать их сам. И пока Ганс лежал на койке и отдыхал, я бегал по всему лагерю, чтобы продать свои сигареты. Ганс продал весь свой запас, а я не продал ни одной пачки. Я просто не бизнесмен. Потом я совершил еще большую ошибку. Один умный товарищ наблюдал за продавцом сигарет Ганса. Он вышел на меня, и я, по своей безобидности, рассказал ему о магазине и однажды даже взял его с собой, после того как он лицемерно объяснил мне, что совсем не заинтересован в бизнесе. С тех пор этот мошенник выхватывает у нас все, покупая оптом, и испортил нам весь бизнес. Ханс так и не простил меня за мою глупость. С тех пор наша дружба заметно охладела.

Льнокомбинат. Раз уж я заговорил о своей глупости: вот еще одна, которую я сразу же совершил на льнокомбинате. Мы часто работали рядом с кухней и, естественно, старались перекусить там. На кухне под руководством повара работало несколько девушек. Конечно, девушкам, как и всему населению, запрещалось вступать с нами в какие-либо контакты. Тем не менее, кухарки иногда подбрасывали нам что-нибудь. Однажды они подсунули мне целую порцию обеда. Положив ложку за ширму, я бесхитростно подошел к стойке с пустой тарелкой и протянул ее одной из девочек с громким «большое спасибо!». Девушка бросила быстрый взгляд на повара, своего нахала, потом с упреком посмотрела на меня и молча взяла у меня тарелку. Повар сделал вид, что не услышал. В общем, я быстро исчез из столовой. Я идиот!

Надпись: Смоленская швейная фабрика - декабрь 1943 г.

В комнате рядом с кухней находился швейный цех, где работало около 10 девушек. Здесь часто появлялся Гюнтер Хойер. Бойкий и веселый, он входил вихрем, тараторил по-русски с девочками так, что они тряслись от смеха. Он, конечно, был их увлечением.

За кухней была куча мусора, где я обнаружил маленькую морковку, еще свежую. Я подобрал ее, вытер и съел. Меня это долго раздражало. Я не опустился так низко, чтобы есть из мусорной кучи.

Кирпичный двор. Он находился довольно далеко за городом на широком, плоском плато, свободном и открытом, в безлесной местности. Он был разрушен во время войны и подлежит восстановлению. Тропинка к нему ведет через голое плато. Необычайно холодная зима продувает ледяным ветром нашу одежду, заставляя нас дрожать до глубины души. Если нам приходится хоть раз остановиться, мы боимся замерзнуть до смерти. Даже прогулка до лагеря и обратно - это пытка, а работа на этой ветреной высоте тяжела. Мы укладывали кирпичи и замешивали раствор при температуре -20°С, потому что русский инженер должен был выполнить поставленную задачу: Согласно плану, производство должно было начаться весной. Поэтому, несмотря на холод, мы просто продолжали кладку, а когда кирпичей не хватало, мы отрывали нижние слои кольцевой стены печи толщиной в метр и снова клали их сверху. Это невероятно, но у инженера была только одна цель: он должен был выполнить свою норму, уложиться в график, потому что производство должно было начаться весной. Если тогда что-то пошло не так, это было уже не его дело. Он выполнил свою цель.

На кирпичном заводе работало около 100 человек. Эта работа была крайне непопулярной и страшной, потому что было много жертв из-за болезней, простуд и обморожений.

^{Перевод: Автоматически с DeepL.com, проверено Игор Шарин}

---

— следующая дата →

Editorial 1938 1939 1940 1941 1942 1943 1944 1945 1946 1947 1948 1949 Epilog Anhang

Январь Февраль Март Апрель Май Июнь Июль Август Сентябрь Октябрь Ноябрь Декабрь Eine Art Bilanz Gedankensplitter und Betrachtungen Personen Orte Abkürzungen Stichwort-Index Organigramme Literatur Galerie:Fotos,Karten,Dokumente

1. 2. 3. 4. 5. 6. 7. 8. 9. 10. 11. 12. 13. 14. 15. 16. 17. 18. 19. 20. 21. 22. 23. 24. 25. 26. 27. 28. 29. 30. 31. Erfahrungen i.d.Gefangenschaft Bemerkungen z.russ.Mentalität Träume i.d.Gefangenschaft Personen-Index Namen,Anschriften Personal I.R.477 1940–44 Übersichtskarte (Orte,Wege) Orts-Index Vormarsch-Weg Codenamen der Operationen im Sommer 1942 Mil.Rangordnung 257.Inf.Div. MG-Komp.eines Inf.Batl. Kgf.-Lagerorganisation Kriegstagebücher Allgemeines Zu einzelnen Zeitabschnitten Linkliste Rotkreuzkarte Originalmanuskript Briefe von Kompanie-Angehörigen